«Мировой кризис» написан ярким, остроумным, в ряде мест язвительным языком непосредственного участника событий. В 1932 году Государственное военное издательство выпустило перевод последнего (пятого) тома воспоминаний Черчиля (потому что несколько глав именно этого тома специально посвящены интервенции Антанты в Россию). Однако я предлагаю вашему вниманию главу, посвященную не России, а Греции. Почему именно эту главу? Ответ – в выделенных цитатах. Если вырвать их из контекста, забыть, когда это было написано и о ком.... цитаты прозвучат ну очень актуально.
(сокращенный пересказ с цитатами)
Эта глава заставляет нас вспомнить эпоху классической древности. Мы говорим здесь о настоящей греческой трагедии, где случай является послушной служанкой судьбы. Сцена и обстановка трагедии – мировая война, а тема ее – “как Греция приобрела вожделенную империю и как независимо от своей воли потеряла ее ”. Прологом нам послужит краткий обзор предшествующих событий.
Перед мировой войной в течение нескольких лет Греции посчастливилось иметь самую выгодную из всех политических комбинаций – конституционного монарха (король Константин І) и народного вождя (премьер-министр Элефте́риос Венизе́лос). Каждый из них работал в своей собственной области и оказывал другому почтительную и искреннюю поддержку. В результате их успешной политики размеры и население Греции почти удвоились (за счёт присоединения Македонии, Крита и Эгейских островов). Константин и его королевство необычайно быстро приблизились к осуществлению своей мечты, – восстановлению Греческой империи.
В этот момент началась Армагеддонская битва народов.
Следует сказать, что Константин, женатый на сестре кайзера и глубоко веривший в военную мощь Германии, был убежден, что Германия выиграет войну. Он боялся того, что в конце войны Греция вместе с разбитой Англией окажется перед лицом торжествующей и беспощадной Германии и мстительной Болгарии.
Венизелос же был сторонником войны Греции на стороне Антанты.
Между королем и премьером возник непримиримый конфликт. В результате чего в 1916 году Греция размежевалась на две части — контролируемые соответственно Константином и Венизелосом, каждая со своим правительством (это событие известно как «национальный раскол»). Конфликт завершился давлением дипломатии и войск Антанты, изгнанием короля весной 1917 года, коронацией его сына Александра. Под командованием Венизелося Греция вступила в войну на стороне Антанты.
Тем временем Константин изнывал в изгнании, а греческие политики (которые лишили бы свою страну всякого участия в победе и заставили бы ее разделить судьбу побежденных, если бы им удалось провести свою линию) – так вот, эти политики мрачно дождались часа отмщения.
После победы Венизелос прибыл в Афины и привез родине огромные результаты победоносной войны и мудрой политики. Восторг приветствовавших его толп проявлялся тем более бурно, что всего несколько недель тому назад он едва спасся от покушения, устроенного на него на одной парижской железнодорожной станции. Он возвел свою страну, почти помимо ее воли, на высочайшую вершину, какой она когда-либо достигла в эпоху новой истории. Огромные ставки политической игры еще не перешли окончательно в руки Греции, но в виду помощи сильнейших держав и их знаменитых лидеров не было, казалось, никаких оснований думать, что проблемы будущего окажутся более страшными, чем те, которые Венизелос так успешно разрешил в прошлом.
В этот момент на сцене разыгрался один из тех неожиданных эпизодов, без которых не обходится ни одна греческая трагедия.
2 октября 1920 г. король Александр, гуляя по саду со своей любимой овчаркой, заинтересовался проделками пары обезьян, которые принадлежали к числу наименее дисциплинированных любимцев королевского дворца. Овчарка бросилась на обезьян, а самец в отместку бросился на короля и укусил его в ногу. Рана, хотя и причинявшая большие страдания, не была сочтена докторами серьезной. Но укус вызвал нагноение, воспаление усилилось, затем обнаружились и другие более серьезные симптомы, и три недели спустя Александр умер.
Вряд ли было бы преувеличением сказать, что от этого укуса обезьяны погибло около четверти миллиона человек.
Греческая конституция не требовала, чтобы в случае смерти монарха назначались общие выборы, но все же вопрос о преемнике покойного короля вызывал большие затруднения. По-видимому, Венизелос хотел возвести на трон маленького сына короля Александра и до его совершеннолетия объявить регентство. Но в конце концов было решено предложить трон принцу Павлу греческому. Павел жил в Швейцарии в семье своего изгнанного отца. Получив соответствующее приказание, он ответил, что может принять предложение только в том случае, если будут произведены выборы и греческий народ окончательно выскажется против кандидатуры его отца и его старшего брата, принца Георгия. Всеобщие выборы стали поэтому неизбежны.
Венизелоса выборы нисколько не страшили. Полагаясь на свою популярность и глубоко убежденный в своих заслугах перед греческим народом, он ничего не имел против того, чтобы предложить избирателям прямой вопрос: согласны ли они на возвращение Константина или нет? При такой обстановке пришлось разрешить всем сторонникам бывшего короля возвратиться из изгнания и принять активное участие в выборах. Казалось бы, что в вердикте общественного мнения, поставленного перед вопросом: “Константин или Венизелос”, нельзя было сомневаться, особенно в тот момент, когда мировые события окончательно дискредитировали первого и полностью оправдали второго. Но самонадеянный критянин не принял в расчет то напряжение, которое испытывала его маленькая страна; он не учитывал ни раздражения, вызванного в населении союзнической блокадой, примененной для того, чтобы заставить Грецию вступить в войну, ни недовольства, порождаемого обстановкой военного времени, ни своевольного поведения многих его агентов, ни влияния своих политических оппонентов, которые были целиком поглощены партийной политикой и жаждали мести и мщения. За время его вынужденного отсутствия и почти постоянного пребывания в Париже и Лондоне греческий народ не чувствовал на себе его личного обаяния и ощущал лишь тяжелый гнет его подчиненных. Ни один из сколько-нибудь авторитетных людей Греции или за ее пределами не сомневался, что венизелисты получат значительное большинство.
Но результаты выборов, оглашенные вечером 14 ноября, были для всех полной неожиданностью. Кандидатура самого Венизелоса была провалена, а его сторонники получили только 114 мест, между тем как оппозиция получила 250 мест.
Греческая партийная политика ведется в очень быстрых формах. Венизелос сразу же заявил, что он подаст в отставку и оставит страну. 17 ноября на яхте одного из своих друзей уехал в Италию. Таким образом, греческий народ в момент своих величайших надежд и опасений лишился того властного человека, который создал столь благоприятную ситуацию и который один мог бы успешно завершить начатую кампанию.
Те, кто желает проследить внутреннюю связь событий, должны внимательно изучить последствия, вызванные падением Венизелоса. Хотя Греция была маленьким государством, находилась в чрезвычайно трудном положении и была окружена врагами, она позволила себе опасную роскошь, – она разделилась на два лагеря. Существовала, с одной стороны, Греция Венизелоса, стоявшая за союзников, с другой стороны – Греция Константина, стоявшая за Германию. Союзнические симпатии были связаны исключительно с Грецией Венизелоса, а союзнический гнев сосредоточивался на Греции Константина. Бывший греческий король в глазах британского и французского народа был своего рода пугалом и в смысле непопулярности стоял на втором месте после кайзера. Это был монарх, который, вопреки желанию и интересам своего народа и руководясь личными и семейными соображениями, бросил или хотел бросить свою страну во вражеский лагерь, оказавшийся в конце концов лагерем побежденных. Было бы нелепо требовать, чтобы британская или французская демократия соглашалась на жертвы или выступления ради народа, истинное настроение которого обнаруживалось в выборе подобного человека. Возвращение к власти Константина уничтожило все симпатии союзников к Греции. Ради Венизелоса они соглашались многое терпеть, но ради Константина не желали делать ничего. После того как прошел первый порыв изумления, правительственные сферы почувствовали даже некоторое облегчение. Теперь уже не было никакой нужды проводить антитурецкую политику; наоборот, хорошие отношения с Турцией более всего соответствовали бы французским интересам.
Три великие державы (Британия, Франция и Соединенные Штаты) заявили, что “если Константин опять займет греческий трон, то Греция не получит от союзников никакой финансовой помощи”.
Греция, разрываемая внутренними раздорами, должна была отныне одна преодолевать грозившие ей опасности.
В этот момент греческой истории широкие массы греческого народа могли внушать только жалость. Перед греками были поставлены непосильные задачи, им задавались вопросы, на которые они не могли ответить, и они не понимали последствий, к которым должны привести их решения. Бремя войны, мобилизации и военного управления они испытывали на себе дольше, чем какой бы то ни было другой народ утомленного войною мира. Их страну раздирали партийные раздоры; в лоне одного маленького измученного государства оказались две враждебных нации... Теперь им предстояло пойти на авантюру, гораздо более смелую и безнадежную, чем какая бы то ни была из тех, которые мы описывали раньше: войну с Турцией, целью которой было создание «Великой Греции».
Это была величайшая кампания, предпринятая греками со времен классической древности. После значительных успехов в начале войны Греция потерпела разгромное поражение от турецких войск под командованием Ататюрка, которое привело не только к потере значительной территории, но и к гуманитарной катастрофе — Греции пришлось принять около 1,2 млн греческих беженцев, изгнанных с родных земель.
http://grachev62.narod.ru/churchill/chapt18.htm![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif){kind=small}
